Дата как ключ к истории текста (по материалам к описанию рабочих тетрадей Федора Сологуба)*

Автор: Т. В. Мисникевич

Рабочие тетради Федора Сологуба – уникальный материал, в полной мере документирующий особенности творческой практики поэта. Высокая степень сохранности автографов – от первых поэтических опытов Сологуба до стихотворений, написанных им незадолго до смерти,[1] − дает возможность реконструировать основные приемы построения стихотворных текстов, а также проанализировать принципы датирования.

Как уже было отмечено,[2] поэт исключительное значение придавал первоначальному творческому импульсу, жизненному и творческому контексту, в котором зарождалось и формировалось произведение, стремился предельно точно обозначить «координаты» текста (дату, порядковый номер в хронологической подборке, порядковый номер в ряду стихотворений, созданных в тот или иной день). Переработанный текст, имеющий новую датировку, как правило, находится в подборке автографов вместе с ранним вариантом. В авторском хронологическом указателе стихотворения с несколькими датировками имеют на каждой карточке, фиксирующей очередную дату обращения поэта к тексту, отсылку к точке отсчета в цепочке переработок. Кроме того, именно на карточке с самой ранней датой перечислены все даты, соответствующие разным этапам оформления текста.

По-видимому, дата первоначального оформления творческого замысла была для Сологуба той точкой отсчета, от которой расходились все дальнейшие пути роста и развития стихотворного текста: его формирование, создание новых самостоятельных редакций, вхождение в различные авторские композиционные единства. Первоначальной дате Сологуб, как правило, присваивал роль «официальной» датировки произведения. Это вполне очевидно подтверждает тот факт, что Сологуб, как правило, публиковал стихотворение или фиксировал его в «Материалах к полному собраний стихотворений» (далее − МПСС), в определенном смысле отражающих последнюю авторскую волю поэта,[3] с датой, соответствующей первоначальному этапу оформления текста, игнорируя при этом все последующие даты.

В таких случаях датировка может служить и своеобразным ключом к подтексту стихотворения, позволяет выявить творческий и биографический контекст, послуживший импульсом к его созданию, однако не всегда имеет отношение к фактическому началу работы над самим текстом.[4]

Рассмотрим подобный пример.

В рабочей тетради 1890−1891 гг., среди автографов стихотворений, датированных августом 1891 г., находится не опубликованный при жизни Сологуба текст − сонет, имеющий двойную датировку: 4 августа 1891, 9 августа 1893 (первоначальный вариант ст. 1 − «Развитие идет неспешными шагами…», окончательный – «Прильнул ко мне, шептал багровыми губами…»).[5] С такой же датировкой (по первой строке окончательной редакции) это стихотворение зафиксировано и в авторском хронологическом указателе.[6] Однако в алфавитном указателе (в разделе неопубликованных стихотворений) оно зафиксировано с одной датой: 4 августа 1891. В МПСС стихотворение представлено двумя машинописными копиями его текста, соответствующего верхнему слою автографа.[7] Машинопись 1, под заглавием «Сонет», не датирована; машинопись 2, без заглавия, с правкой чернилами ст. 2, 11−12, имеет датировку 4 августа 1891. Кроме того, в личном фонде Сологуба в РГАЛИ сохранилась еще одна машинопись стихотворения (текст соответствует машинописи 1 МПСС); датировка − 9 августа 1891 − вписана поэтом от руки.[8]

Вполне возможно, что одна из датировок является фиктивной. Автограф стихотворения (беловой, с правкой, текст записан чернилами, синхронная правка внесена чернилами, позднейшая – карандашом) свидетельствует в пользу датировки 9 августа 1893. По археографическим признакам – цвету чернил, характеру почерка, нажиму пера – текст, скорее всего, записан в один прием. Датировка 9 августа 1893 обозначена чернилами под текстом, по-видимому, одновременно с его написанием. Датировку 4 августа 1891 Сологуб вписал карандашом напротив второго стиха, а также над текстом стихотворения, возможно, в тот момент, когда завершал его правку. Косвенным аргумент в пользу реальности этой датировки служит то, что стихотворение записано на обороте пустого бланка ежегодной аттестации ученика Вытегорской учительской семинарии (как известно, Вытегру Сологуб покинул в сентябре 1892 г.). Однако такой бланк в качестве писчей бумаги поэт мог использовать и позже. Датировка 9 августа 1891, скорее всего, является авторской контаминацией. Следовательно, мы может условно принять дату 4 августа 1891 как дату начала работы над текстом, позднее внесенную поэтом в автограф. Однако именно эта датировка зафиксирована в МПСС как «окончательная», и, следовательно, более важная для поэта, чем бесспорная дата написания/завершения стихотворения.

Какой же творческий и биографический контекст актуализирует Сологуб, датируя текст 4 августа 1891?

Начнем со строфической формы стихотворения. К строфической форме сонета Сологуб впервые обращается именно в 1891 г. В этом году он написал еще девять сонетов, причем восемь из них − в августе–сентябре, а три – 4 августа: «Полон ты желаньем дела…», 2 августа 1891, «Услышишь ты вокруг себя шипенье…», 4 августа 1891, «Старик улыбчивый, ты медлишь на пороге…», 4 августа 1891 (первоначальная редакция «Любитель радости играющих детей…», 4 августа 1891 – под заглавием «Сонет»), «Я упивался негой счастья…», 4 августа 1891, «Влечется злая жизнь! Ни счастья, ни свободы!..», 7 августа 1891, «Сонет» («В пустынных небесах скиталася комета…»), 1 сентября 1891, «Восторгом ярким скоротечно…», 25 сентября 1891 (первоначальная редакция «Энтузиазмом скоротечным…», 25 августа 1891 – под заглавием «Сонет»), «Словами горькими надменных отрицаний…», 27 сентября 1891, «Полынь отчаянья на нивах вновь растя…», 12−13 ноября 1891.[9]

Попытаемся разобраться, что же явилось стимулом для освоения поэтом данной строфической формы. В конце июля 1891 г. Сологуб начал переводить стихотворения французских поэтов, и в частности сонеты. В подборке автографов стихотворений Сологуба за 1891 г. присутствуют как автографы самих переводов, так и переписанные рукой Сологуба оригинальные тексты, с подробными выходными данными их публикации в издании: La Lecture: Magazine littéraire bi-mensuel: Romans, contes, nouvelles, poésie , voyages, sciences, art militaire, vie champêtre , beaux-arts , critique, etc. etс. Paris (Чтение: литературный двухнедельный журнал: романы, сказки, новеллы, поэзия, путешествия, науки, военное искусство, сельская жизнь, искусство, критика и т. п. Париж). Среди переведенных стихотворений – три сонета, среди переписанных оригиналов – четыре. Все переписанные оригиналы испещрены вписанными Сологубом вариантами перевода отдельных слов и словосочетаний. Поэт выписывал практически все возможные варианты перевода того или иного слова, поскольку, по-видимому, еще не в достаточной степени владел французским языком.[10] Таким образом, эти записи демонстрируют переводческую школу, которую в то время проходил поэт. Какие же авторы привлекли Сологуба в качестве объекта его переводческих опытов? Это французские поэты – Шарль Кро, Рене Ванси, Андре Жилль, Фелисьен Шансор, Фернан Икр. Переводческий интерес Сологуба не случаен. Творческий и биографический облик перечисленных поэтов, представляющих разные оттенки декадентской культуры, вполне отвечал его настроениям и интересам: Фернан Икр (Fernand Icres; 1855–1888) – поэт, романист, драматург, примкнул к кружку Эмиля Гудо «Гидропаты» («les Hydropathes»); печатался в издательстве Лемерра под псевдонимом «Фернан Крези» («Fernand Crézy»), пользовался покровительством Леона Кладеля; примыкал к декадентской группе «зютистов» (Cercle des poètes Zutiques), выступал со стихами в кабаре «Черный кот»; страдал тяжёлой формой туберкулёза. Шарль Кро (Charles Cros; 1842–1888) – поэт, прозаик, изобретатель, один из основателей кружка «Гидропатов» (1878), а также кабаре «Черный кот»; друг Мориса Роллина (Maurice Rollinat; 1846–1903), автора сборника «Неврозы», последователя Бодлера (имел прозвище «маленький Бодлер»); умер «от общего расстройства всех органов» Андре Жилль (André Gill, наст. имя Луи-Александр Госсе де Гин; Luis-Alexandre Gosset de Guines; 1840–1885) – французский художник, карикатурист и шансонье; в 1870-е годы сблизился с кругами парижской богемы, как шансонье выступал в «Кабаре убийц»; умер от тяжелого психического расстройства. Фелисьен Шансор (Félicien Champsaur; 1858–1934) – французский писатель и критик, в чьем творчестве преобладали эротические мотивы.

С одной стороны, опыт перевода близких ему по духу произведений был очень важен для Сологуба как опыт работы с оригинальными французскими текстами, а не с уже опубликованными переводами или переложениями, служащими своего рода подстрочником.[11] С другой стороны, знакомство с новинками французской литературы, бесспорно, оказало влияние на формирование его поэтики и мировоззрения.

Сонеты французских поэтов в переводе Сологуба и его собственные сонеты чрезвычайно близки в плане образной системы, тематики и стилевой тональности. Например, в перевод сонета Андре Жилля «Гороскоп» («“Воротися!” – мать молит, рыдая…»), 3 августа 1891 есть такие строки: «Исполняй свой обет! Не щади / Своей жизни; восторгом пылая / И борьбой свои дня наполняя, / Прямо в очи несчастью гляди».[12] Они получают отголосок в текстах Сологуба: «Полон ты желаньем дела…», 2 августа 1891: «Жертвуй людям, но не жди, / Чтоб хвала тебя венчала, – / Нет, осмеянный, иди»; «Услышишь ты вокруг себя шипенье…», 4 августа 1891: «Опасен путь, таится там химера. / На битву грозную тебе нужна / Вся мощь, любовь, надежда вся и вера»; «Влечется злая жизнь! Ни счастья, ни свободы…», 7 августа 1891: «Когда для битвы нет оружия и силы. / Усталого раба ничто не устрашит, – / Ни холод жизни злой, ни холод злой могилы».

Стихотворение со спорной датировкой встраивается в пост-фактум выстроенную поэтом цепочку текстов, объединенных одним сюжетом. Датой 4 августа 1891 маркировано ее центральное звено. Первым же звеном (1 августа 1891 г.) является вольный перевод сонета Фернана Икра «Договор» − текст-источник, дающий импульс, а завершающим − сонет «Словами горькими надменных отрицаний…», датированный 27 сентября 1891:

Все стихотворения (и перевод, и оригинальные тексты) представляют собой рефлексию на одну и ту же тему − «диалог» человека с Дьяволом и демонстрируют возможные варианты его развития. Дата 4 августа 1891 фиксирует промежуточный этап на пути от искушения к смелому вызову – сомнение и страх.

Таким образом, «окончательная» датировка стихотворения, возможно, вводит в заблуждение относительно истории его текста как такового, однако несет большую семантическую нагрузку, проясняя художественный замысел и выявляя непосредственный источник.

Кроме того, авторское отнесение стихотворения к 1891 г. дополняет наши представления о том, какие влияния Сологуб считал приоритетными на разных этапах своего становления. 1891 г. ознаменовался его интересом к «зютистам». Вторая датировка стихотворения – 9 августа 1893 – вероятно, была связана для поэта с абсолютно новым витком в его творческой биографии: освоением творческого наследия Поля Верлена. Июлем–августом 1893 г. датирован целый ряд первых редакций переводов Сологуба из Верлена, отодвинувшего все прочие влияния на второй план.[20] Тем не менее, первые серьезные самостоятельные переводческие опыты не были полностью погребены Сологубом в его рабочих материалах: перевод сонета Андре Жилля «Гороскоп» был опубликован в журнале «Живописное обозрение» (1898. № 4. 28 января), а перевод сонета Рене Ванси «Дитя, ты так тонка, что кажешься мечтой…», 28 июля 1891 − в «Новом журнале иностранной литературы и искусства» (1900. № 9).

Датировка 4 августа 1891, помимо творческого, заключает в себе и биографический контекст. В это период Сологуб служил в провинции, в Вытегре. Вероятно, многие сведения о новинках европейской литературы Сологуб получал от своего вытегорского знакомого – Александра Владимирович Дурново (1841 – не позднее 1915) – инженера путей сообщения, помощника начальника Вытегорского округа путей сообщения, в 1904–1906 годах – члена Комитета Управления внутренних водных путей и шоссейных дорог. Дурново был человеком высочайшей образованности и культуры. Среди материалов его фонда в Российском государственном историческом архиве представлены собранные им на протяжении жизни материалы по самым разным областям знания: по всеобщей и русской истории, русской и зарубежной литературе, философии, статистике, истории искусств, географии, педагогике, психологии, праву, военной истории, языкознанию. Он составлял библиографические списки, биографические.[21] Для Сологуба, удаленного от столичной культурной жизни и не имеющего возможности выписывать большое количество книг и журналов в силу их дороговизны, общение с Дурново и его библиотека, очевидно, были источником информации о новинках европейской литературы. Так, о библиотеке Дурново Сологуб писал 18 марта 1890 г. своему учителю Василию Алексеевичу Латышеву (письмо не сохранилось; содержание обозначено в записях исходящих и входящих писем, которые регулярно вел Сологуб: «О присланных мне книгах. <…> Выбор книг. Семинарская б<иблиоте>ка, инженерская, г. Дурново»).[22] Не исключено, что Сологуб обсуждал свои творческие опыты с Дурново. Одно из стихотворений поэт прочитал на торжественном обеде, устроенном вытегорцами 2 августа 1891 г. в связи с переводом Дурново в Ковно.[23] По этому поводу накануне своего отъезда Дурново оставил в дневнике следующую запись: «Ф. К. Тетерн<иков> проч<ел> свое стихотв<орение>, а накан<уне> присл<ал> другое (сонет), оба очень удачн<ые>, особ<енно> 2-е проник<ну>т<о> не только чувств<ом>, но и правил<ьной> мыслью».[24]

В сонете Сологуба «В пустынных небесах скиталася комета…», 1 сентября 1891, посвященном Дурново, есть такие строки: «Вы озарили путь безвестного поэта / Речами теплыми, отзывчивой душой, / И робкие стихи в созвучие сонета, / Звеня в его душе, сбегаются толпой».[25] 12 апреля 1893 г. Сологуб отправил Дурново заказное письмо, к которому была приложена подборка из 63-х стихотворений.[26] В это время поэт уже начинал выходить из безвестности и его голос обретал собственное звучание. Однако этап «созвучий» еще не был им пройден, и память об одном из ярких его моментов, связанных с августом 1891 г., запечатлена в «окончательной» датировке сонета, написанного (или дописанного) в августе 1893 г.

*Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта «Рабочие тетради Федора Сологуба: материалы к описанию» (проект № 13-04-00050).

[1] См.: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 1а, 8−29, 33, 35, 38. Термин «рабочие тетради» принят как условный; они представляют собой вырванные из тетрадей и блокнотов листы, объединенные обложками; сгруппированы по годам. Стихотворения 1926−1927 гг. сохранились в цельных тетрадях; подробнее см.: Сологуб Федор. Полное собрание стихотворений и поэм в трех томах. Том первый: Стихотворения и поэмы 1877−1892 / Издание подготовила М. М. Павлова. СПб.: Наука, 2012. С. 1010−1011 (серия «Литературные памятники»).

[2] См.: Мисникевич Т. В. Об особенностях авторских датировок стихотворений Федора Сологуба // Русская литература. 2009. № 1. С. 214−229; Павлова М. М. К вопросу о датировке цикла Ф. Сологуба «К. Д. Бальмонту» (1912): мистификация, инерция, закономерность? // Судьбы литературы Серебряного века и русского зарубежья: Сборник статей и материалов: (Памяти Л. А. Иезуитовой: К 80-летию со дня рождения). СПб., 2010. С. 56−75.

[3] МПСС представляют собой собрание авторизованных машинописных копий стихотворений Сологуба, расположенных в алфавитной последовательности первой строки; включает семь папок со сквозной авторской нумерацией (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 1–6); подробное описание МПСС см.: Сологуб Федор. Полное собрание стихотворений и поэм в трех томах. Том первый: Стихотворения и поэмы 1877−1892. С. 1009−1010; 1014−1015.

[4] Кроме того, при публикации своих стихотворений в авторских сборниках и в томах собраний сочинений Сологуб нередко снабжал их фиктивными датировками; подробнее см.: Мисникевич Т. В. Об особенностях авторских датировок стихотворений Федора Сологуба. С. 218−220.

[5] РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 10, л. 79.

[6] РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 543.

[7] РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 4, л. 1334 (машинопись 1), л. 1334а (машинопись 2).

[8] РГАЛИ: ф. 482, оп. 1, № 82; опубликовано: Федор. Сологуб. Неизданное и несобранное / Herausgegeben von Gabriele Pauer. München, 1989. S. 35 (серия «Slavistische Beiträge». Bd. 245).

[9] Автографы этих стихотворений представлены в рабочей тетради 1890−1891 гг.: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 10, л. 69 (под заглавием «Сонет»), 76, (под заглавием «Сонет»), 74 (под заглавием «Сонет»), 78 (под заглавием «Сонет»), л. 80−80 об. (под заглавием «Сонет»), 82−82 об., 84 (под заглавием «Сонет»); опубликовано: Сологуб Федор. Полное собрание стихотворений и поэм в трех томах. Том первый: Стихотворения и поэмы 1877−1892. С. 574 (№ 630), 576−577 (№ 632, 633А, 633Б), 578−579 (№ 635, 636), 581 (№ 639), 582−583 (№ 641А, 641Б).

[10] О становлении переводческой практики Сологуба см.: Багно В. Е. Федор Сологуб – переводчик французских символистов // На рубеже XIX и XX веков: Из истории международных связей русской литературы: Сборник научных трудов. Л., 1991. С. 129−172.

[11] О первых переводческих опытах Сологуба подробнее см. во вступ. статье М. М. Павловой к публикации: Новые материалы из поэтического архива Федора Сологуба: первая рабочая тетрадь. Неизвестные стихотворения 1877−1890 гг. // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 2009−2010 года. СПб., 2011. С. 447−448.

[12] РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 10, л. 70.

[13] Печ. по машинописи: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 10а; автограф: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1 ед. хр. 10, л. 66 (с обильной послойной правкой; верхний слой соответствует тексту машинописи).

[14] Печ. по выписке Сологуба: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 10, л. 67; указаны выходные данные: «La lecture. 1891. 10 mai. XVI. 93».

[15] Подстрочный перевод Д. В. Токарева.

[16] Было: лиловыми

[17] Печ. по нижнему слою автографа, с учетом первоначальной правки: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 10, л. 79.

[18] Печ. по машинописи 2, с учетом правки: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 4, л. 1334а; варианты машинописи 1 (РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 4, л. 1334), машинописи 3 (РГАЛИ: ф. 482, оп. 1, № 82), первоначальные варианты машинописи 2: ст. 2: «Смущающий меня и непонятный бес», ст. 11−12: «Прервал внезапно я бесовский шепот злой, / И крикнул в бешенстве: – О, глупый черт, кому же».

[19] Сологуб Федор. Полное собрание стихотворений и поэм в трех томах. Том первый: Стихотворения и поэмы 1877−1892. С. 587 (№ 646).

[20] См.: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 38: «Тесный светлый круг под лампой…», 19 июля (л. 362), «Пока блестит твой бледный лик…», 19 июля (л. 8−8 об.), «Тебе мои стихи о ласке утешительной…», 25 июля (л. 2), «Ну-тка, спляшем джигу!..», 25 июля (л. 3−3 об.), «Покорно приношу с цветами и плодами…», 25 июля (л. 4), «Поцелуя боюсь…» («Я лобзанья боюсь…»), 25 июля (л. 5−5 об., 6−6 об.), «Меня не веселит ничто в тебе, Природа…», 26 июля (л. 204), «Не опасаясь ни лишений…», 31 июля (л. 205−205 об.), «Плешивый фавн из темной глины…», 4 августа (л. 209), «У всякой раковины здесь…», 4 августа (л. 210), «Мне кротко грезится под шепотом ветвей…», 6−7 августа (л. 211), «Возлагать не будем друг на друга путы…», 7 августа (л. 212), «В слезах моя душа…», 7 августа (л. 213). Первый сохранившийся в архиве Сологуба автограф перевода из Верлена датируется 24 сентября 1892 г.: первоначальная редакция перевода стихотворения «Le ciel est, par-dessus le toit…» (сборник «Sagesse» («Мудрость»), 1880): РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 1, № 38, л. 309 («Небо там над кровлей...»).

[21] См. материалы фонда А. В. Дурново: РГИА, ф. 933, № 21−30, 48.

[22] РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 6, № 83, л. 8. Опись личной библиотеки Дурново см.: РГИА, ф. 933, № 149.

[23] 10 сентября 1891 г. Сологуб писал сестре, О. К. Тетерниковой, в Петербург: «Мы на прошлой неделе в среду давали обед уезжающему Дурново (ты уж знаешь, кажется, что он переведен в Ковно начальником округа). Были только немногие из его ближайших знакомых; инженеров не было. <…> Обед был в зале инженерного клуба. Дурново был очень любезен и оживлен <…>. На обеде были прочитаны мои стихи, по моей просьбе, Ахутиным. Стихи всем понравились и очень польстили самого Дурново» (Письма Ф. Сологуба к О. К. Тетерниковой / Публ. Т. В. Мисникевич // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1998−1999 годы. СПб., 2003. С. 233).

[24] РГИА, ф. 933, ед. хр. 4, л. 60 об. 13 января 1892 г. Дурново в письме Н. И. Ахутину, учителю русского языка Вытегорской учительской семинарии, передавал привет вытегорским знакомым, в частности Сологубу: «Наши взаимн<ые> отнош<ения> б<ыли> самого чист<ого> свойства, что т<ак> редко теперь случ<ается>, и потому я не тол<ько> сердечно приветст<вую> своих вытегорс<ких> друз<ей>, но и часто вспом<инаю> их, а их порт<реты> и стихи Ф. Куз<ьмича> передам сыну, е<сли> тол<ько> он и я доживем до того момента, когда один мож<ет> передать, а друг<ой> принять» (Там же, л. 91).

[25] Сологуб Федор. Полное собрание стихотворений и поэм в трех томах. Том первый: Стихотворения и поэмы 1877−1892. С. 581 (№ 639). На обороте автографа стихотворения набросок: «Едва в душе моей смущенной отзвучали / Печальные стихи, сплетенные в сонет, − / В ней волны новые завистливой печали» (Там же. С. 1167).

[26] См.: РО ИРЛИ, ф. 289, оп. 6, № 83, л. 16 об.